Историко-теоретические аспекты проблемы

В целом «новая рабочая история» и ее леворадикальное крыло предстают как сложное и противоречивое исследовательское направление. Их бесспорной заслугой является острая критика «висконсинцев», развенчание апологетических концепций консервативных и либеральных авторов. Положительным является пристальный интерес к запросам, чаяниям, устремлениям простых американских тружеников, массы рядовых членов профсоюзов, неприятие линии профбюрократии на сотрудничество с капиталом и осознание истории рабочего движения как непрекращающейся, пусть и выступающей в различных формах, классовой борьбы пролетариата против буржуазии.
В марксистской оценке «новой рабочей истории» важно иметь в виду серьезные различия внутри самого этого направления, отличать авторов, вставших в его ряды в силу «моды» или придерживающихся догматически левацкой позиции, от тех исследователей, которые под воздействием самой логики, объективных закономерностей классовой борьбы способны приближаться и приближаются к научному постижению исторического опыта американского пролетариата. С этими исследователями возможен творческий диалог, расширяющий возможности всестороннего изучения исторического пути рабочего движения США и укрепляющий позиции прогрессивной историографии в борьбе с консервативными течениями и школами.
Среди обоснований, призванных подкрепить теорию «американской исключительности», важное место принадлежит доктрине «государства всеобщего благоденствия». Эта доктрина неоднократно исследовалась в марксистской литературе, однако возможности ее критического анализа далеко не исчерпаны. В частности, не было рассмотрено ее воплощение в американской буржуазной исторической мысли, а между тем для последней на протяжении вот уже четверти века доктрина «государства всеобщего благоденствия» служит теоретической основой при изучении внутренней политики США XX в.
стихи о любви

Исследовательский бум

Тот факт, что опыт ИРМ послужил почвой для настоящего исследовательского бума в американской радикальной историографии, и многозначителен и глубоко закономерен: если вы, как бы говорят ее представители «висконсинцам», считаете себя вправе моделировать мировоззрение пролетариата на основе исторического опыта одной АФТ, то мы резервируем за собой право моделировать исторический вариант классового сознания рядовой массы рабочих на основе опыта ИРМ; если вы считаете примером патологического отклонения в истории американского рабочего движения деятельность ИРМ, то мы видим такое отклонение в практике АФТ.
Среди представителей критического направления наиболее полную оценку деятельности ИРМ дал М. Дубовский. Он подверг критике распространенные в буржуазной историографии попытки объяснить радикализм и революционность профсоюзов американского Запада с позиций теории Тернера (географического детерминизма), как идейно-психологический феномен неспокойной американской границы. Осудив эту концепцию «классовой войны без классовой идеологии», Дубовский в своих исследованиях рассмотрел деятельность ИРМ не как «географическую» аномалию благонамеренного в целом рабочего движения США, а как отражение определенной общей закономерности классовой борьбы в капиталистических странах эпохи завершения индустриализации и начала монополизации. Его вывод о том, что «развитие радикального юнионизма и возникновение синдикализма на американском Западе... едва ли можно считать уникальным явлением», что существует общая причина «вызревания радикального юнионизма для Франции, Италии и Америки», способствовал объективной трактовке соотношения общего и особенного в историческом опыте рабочего движения США.
красивые любовные стихи

Представители критической школы

Представители критической школы Д. Монтгомери, К. Лэш, М. Дубовский, Дж. Ласлетт, Дж. Корнблах, Дж. Конлин пересмотрели исторический опыт профсоюзного движения конца XIX — начала XX в. Дубовский и Лэш выступили против традиционных попыток висконсинцев увязать широкие социальные идеалы Ордена рыцарей труда с приверженностью руководства этого мощного профсоюзного объединения 70—80-х годов мелкобуржуазному утопизму. Они указывали, что со стороны историков не было еще предпринято ни одной серьезной попытки исследовать чаяния и умонастроения рядовой массы членов Рыцарей труда, а расхожие обобщения отражают не более как мировоззрение «великого мастера» Ордена Т. Паудерли и его блгокайшего окружения. В полном соответствии с духом и буквой новой критической школы они доказывали, что любые выводы о характере Рыцарей труда могут рассматриваться серьезно и основательно только после их корреляции с «массовой культурой» членов Ордена.
Другой представитель критической историографии, Дж. Ласлетт, обнаружив, что выводы «висконсинцев» о направленности массового рабочего движения конца XIX в. основаны преимущественно на опыте союза типографских рабочих (а затем экстраполированы на другие тредюнионы), в своем собственном исследовании шести крупных, но разных по характеру профсоюзов (например, горняков, машинистов, обувщиков) раскрыл их глубокие связи с популистской и социалистической партиями.
Наибольшее внимание радикальные исследователи массового рабочего движения эпохи становления и торжества монополистического капитализма уделили революционному профсоюзному объединению начала XX в.—«Индустриальным рабочим мира».
поэзия

Джексоновская демократия

Эти источники свидетельствуют, как иммигрантские семьи упорно, из поколения в поколение держались за обычаи, нравы, религиозные праздники, обряды оставленной родины, не желая подчиняться размеренному до мелочей, обезличенному образу жизни рабочего человека в индустриальной Америке, как разочаровывались в ее добродетелях и расставались с иллюзиями и надеждами па устройство своего счастья в Новом Свете.
В целом Гатмаи создал впечатляющую картину «невидимой» (а точнее, не замеченной прежде и не иссдедованной в силу этого историками) оппозиции различных Категорий рабочего класса промышленному капитализму США XIX в. (сделано это на основе трудоемкого процесса выявления и анализа новых видов источников). Вместе с тем Гатману должны быть предъявлены серьезные претензии с точки зрения анализа им понятий «рабочий класс» и «рабочая культура». Они характеризуются в работах американского историка преимущественно в социально-психологическом и социально-антропологическом планах. Рабочий класс в работах Гатмана исследовался по «месту жительства», а не в процессе производственных связей и отношений; историк анализировал по преимуществу отдельные, локальные этнические общности рабочего класса, а следовательно, его субкультуру, но не классовое сознание, что лишало его возможности сформулировать обобщающую характеристику американского пролетариата как класса.
Очевидны и другие упущения гатмановской схемы классовой «культуры» пролетариата США домонополистической эпохи. Например, замалчивался такой важный компонент, как политическое сознание рабочего класса (его анализ имеет первостепенное значение в связи с образованием в один из исследуемых Гатманом периодов — 20— 30-е годы XIX в. — первых рабочих партий, сыгравших важную роль в истории «джэксоновской демократии»).
стихи о любви

Типично европейские формы

Критикуя висконсинскую копцепцию «исключительности» исторического опыта американского рабочего движения, Гатман показал, что оппозиция пролетариата США капиталистической эксплуатации в «дотред-топионистский период» выражалась подчас в типично «европейских» формах, например в своего рода луддистских выступлениях и «голодных» бунтах, которые, не совпадая по форме с европейскими аналогами, по сути не отличались от них. Американские рабочие протестовали против внедряемой капиталистической индустриализацией рутинной дисциплины и постоянно стремились подчинить производственный процесс своим собственным глубоко гуманным представлениям об этике труда. Их протест выражался как в ностальгии о «человеческих» трудовых отношениях доиндустриального периода, так и во всевозможных забастовках, призванных восстановить прежнее достойное положение личности в производственном процессе.

Особенности «культуры» американского пролетариата домонополистической эпохи детерминировались, по Гатману, процессом постоянного обновления коренного рабочего класса иммигрантскими «волнами» из Европы. Гатман, однако, не ограничивался известным тезисом об отрицательном воздействии иммигрантских волн на процесс формирования классового сознания американского пролетариата. Его исследовательская задача несколько иная: показать, что континюитет доиндустриальных форм в «культуре» пролетариата США XIX в. только деформировал, но не «размывал» оппозицию американскому капиталистическому миропорядку со стороны рабочего класса. Привлекая для анализа этих форм массу нетрадиционных источников (письма, фольклор, свидетельства, характеризующие быт, досуг, умонастроения иммигрантских общин), Гатман раскрыл критическое отношение европейских переселенцев к незнакомой общественной системе.
мистика онлайн

Воспринятие релятивистско-идеалистической трактовки

Самый крупный недостаток заключался в том, что американские критики восприняли релятивистско-идеалистическую трактовку понятия «класс»; он рассматривался ими в первую очередь как культурно-психологическая общность, отрывался искусственно от порождавших его производственных отношений, объявлялся, наконец, величиной переменной, обретавшей каждый раз качественные характеристики нового класса по мере смены одного типа классового сознания другим. При всей ограниченности понимания и определения критическим направлением категорий «классовое сознание» и «классовая культура» пролетариата обращение к их анализу имело положительное значение.
Признанным современным авторитетом «новой рабочей истории» единодушно считается профессор Нью-Йоркского городского университета Г. Гатман. Его работы посвящены по преимуществу изменениям в классовом сознании американского пролетариата на ранних этапах развития капитализма, в эпоху смены мануфактурного капитализма промышленным.
В трудах Гатмана вскрываются социально-психологические компоненты сознания пролетариата, выявление и изучение которых необходимо для объяснения успеха (и степени этого успеха) или, напротив, неудачи процесса внесения социалистической идеологии в рабочее движение. Историк доказал на широком фактическом материале, что «культура» американского пролетариата XIX в., получившая выражение в фольклоре, ритуалах, праздниках, бытовой и семейной этике, в отношении к труду, в религиозном сознании, эстетических вкусах, заключала в себе неприятие или даже протест против тех форм эксплуатации и буржуазного образа жизни и мировосприятия, которые утверждались в процессе капиталистической индустриализации.
Макади Бей

Леворадикальная историография

Современная леворадикальная историография, как и американское леворадикальное сознание в целом, — явление весьма противоречивое и неоднозначное. Необходимо иметь в виду, что в США под радикальным общественным сознанием понимают все течения немарксистской мысли, расположившиеся в идеологическом и политическом спектре левее либерализма. Советские ученые выделили в нем четыре направления: радикал-демократическое, радикал-бунтарское, радикал-романтическое и радикал-социалистическое. Подобная пестрота современного мелкобуржуазного сознания в США нашла отражение и в подходе леворадикальных историков к проблемам рабочего движения.
Представители «новой рабочей истории» и радикальные историки в отличие от либерального и консервативного направлений в буржуазной историографии исходят из признания противоположности классовых интересов американского пролетариата и капитала и возможности произрастания на этой почве собственного классового сознания и «культуры» рабочего класса. «Новые рабочие историки» испытали на себе определенное воздействие марксизма-ленинизма, который они, однако, эклектически соединяют с модными буржуазными критическими философскими доктринами — от экзистенциализма до доктрин «франкфуртской школы». Основу же для своего исследовательского подхода они заимствовали в трудах современных английских радикальных историков — Э. Томпсона, Дж. Рюдэ и др. Особую популярность приобрела монография Э. Томпсона «Формирование английского рабочего класса».
Приверженность критического направления истории американского пролетариата методологии английских радикальных историков в значительной степени предопределила его достоинства и слабые стороны.
Капалин

Маркузианский тезис

Большая группа бывших «новых левых» отказалась от маркузианского тезиса об «интеграции» пролетариата в американское «либерально-корпоративное» общество. Еще в начале 70-х годов ряд ведущих «новых левых» историков, в том числе их признанный авторитет С. Линд, под воздействием уроков классовой борьбы 60-х годов вынесли приговор своим прежним иллюзиям, признали крах «нового левого» движения, потребовали повернуться лицом к «старым левым», т. е. к марксистам-ленинцам, и заявили о решающей роли пролетариата в историческом процессе и преобразовании капиталистического общества.
Мировоззренческая эволюция леворадикальных историков стимулировала их интерес как к прошлому, так и к настоящему американского пролетариата. Вместе с левым крылом школы «новой рабочей истории» они составили ядро критиков «висконсинской» школы среди представителей немарксистской историографии США. При этом если представители направления «новой рабочей истории» Г. Гатман, Д. Монтгомери, М. Дубовский, Дж. Ласлетт исследуют преимущественно эволюцию пролетариата в домонополистическую эпоху, то исследователи, связанные генетически с леворадикальной идеологией, - С. Линд, Дж. Вейнстейн, Дж. Грин, Л. Гудвин, Дж. Брешер и др. — обращаются по большей части к анализу рабочего движения эпохи монополистического и государственно-монополистического капитализма.
Конечно, сами тематические различия предполагают и очевидные расхождения в выводах и обобщениях: исторический опыт американского пролетариата домонополистической эпохи, когда, с одной стороны, еще отсутствовало развитое профсоюзное и социалистическое движение, а с другой — буржуазия не обладала реформистским механизмом классового господства, имеет другие качественные характеристики, нежели исторический опыт рабочего класса XX в. Кроме того, леворадикальные историки в большей степени зависимы от своих политических привязанностей и более непосредственно отражают в своих оценках актуальные задачи американского рабочего движения.

Оценка эстетических качеств

Развенчание реакционной политической линии

Среди первых работ, посвященных развенчанию реакционной политической линии АФТ, известность приобрела монография Р. Рейдоша. Основываясь на не использованных ранее источниках, он раскрывал тесное сотрудничество руководства АФТ и правительства США в реализации реакционных внешнеполитических целей американского капитализма. Рейдош показывал, что руководству АФТ принадлежала самая активная, инициативная роль в развязывании антисоветской интервенции США после Великого Октября, в борьбе с коммунистическими и радикальными профсоюзами в Италии, Франции, Греции после окончания второй мировой войны, в подготовке «холодной войны», интервенции в Корее, в насаждении реакционных (по образцу самой АФТ) тредюнионов в Латинской Америке.
Исследование Рейдоша, вначале породившее восторженные отклики среди представителей критической историографии, впоследствии вызвало с их стороны серьезные нарекания. Так, Дж. Грин упрекал Рейдоша в том, что он приписал «корпоративную идеологию американских рабочих лидеров» всему профсоюзному движению, не смог отделить мышления Гомперса и Ловстона от настроений «рядовых». Поглощенный изучением позиции «группы лидеров наподобие Сиднея Хилмена, активно пытавшихся интегрировать профсоюзы в корпоративный капиталистический порядок», Рейдош остался в плену рассмотрения рабочего движения «сверху».
Выступление Грина фиксировало выдвижение на первый план критической школы повой важной темы, означавшей не только и не столько разоблачение буржуазного мышления профбюрократии, сколько поиск и выявление радикального потенциала рядовой массы профсоюзов и рабочего движения. Разработку этой темы применительно к истории СБ1А нового времени начали такие историки, как Гатман, Дубовский, Монтгомери. Но еще более активно разрабатывали ее в последнее десятилетие представители леворадикальной историографии применительно к новейшей истории.
аматорские стихи

Стратификационный подход

В работах типичных представителей «повой социальной истории» выделжтся множество мелких, нейтрально обозначенных слоев — страт («низший низший», «верхний низший», «низший средний», «верхний средний», «низший высший», «верхний высший» и тому подобные слои), группируемых по таким признакам, как профессиональпая, этнорелигиозная принадлежность, владение домом, экономический доход и т. д. Стратификационный подход начисто игнорирует разное отношение страт к средствам производства и их разное положение в системе производства, а следовательно, и антагонистические противоречия капитализма. Выделение же огромного, расширяемого воображением каждого нового апологета капитализма количества страт детерминирует выводы о высокой социальной мобильности в США (понятно, что перейти из страты со средним доходом до 500 долл. в месяц в страту со средним доходом до 1000 долл. неизмеримо легче, чем перейти из класса, продающего свою рабочую силу, в класс, ее покупающий).
К началу 70-х годов в рядах «новой рабочей истории» произошел раскол: либералы фактически предали ее принципы, а подлинным выразителем критики «висконсинской» школы продолжало оставаться только левое крыло в лице таких историков, как Г. Гатман, Д. Монтгомери, М. Дубовский и некоторые другие. В дальнейшем термин «новая рабочая история» будет применяться только относительно этого крыла.
В 70-е годы «новая рабочая история» наряду с отмеченной потерей получила в качестве своеобразной компенсации ощутимую поддержку за счет перехода на ее сторону многих представителей бывших «новых левых» историков. Дело в том, что на рубеже 60-х и 70-х годов после упадка «нового левого» движения в рядах его последователей произошло серьезное размежевание.

Увеселительные и зрелищные сооружения

Новая методология

Опыт этих историков, а также С. Файна, Д. Краббса, Д. Броуди и некоторых других представителей «новой рабочей истории» свидетельствует, что интерес к движению и образу мыслей «рядовых», использование Метода «снизу» при изучении рабочего движения сами по себе еще не являются гарантией преодоления схем «висконсинцев». Новая методология не стала в их трудах противоядием против классового предрассудка буржуазно-либеральной историографии, заключающегося в убеждении, что в США невозможно развитие культуры и классового сознания, альтернативных буржуазной идеологии, и что пролетариат этой страны был, есть и будет рабом «исключительности» американского капитализма.
Либеральные представители школы «новой рабочей истории» разделяют теоретические пороки более широкой и очень модной современной буржуазной школы — «новой социальной истории», выступившей с претензией на всестороннее и объективное изучение истории народных масс в целом. Некоторые критики доказывают, что у «новой социальной истории» вообще отсутствует какая-либо теоретическая основа. Это не вполне верно: у «новой социальной истории» имеется определенный теоретический инструментарий, хотя он и выработан ею не самостоятельно, а заимствован у буржуазной социологии. Следует заметить, что исторической пауке не противопоказано опираться на методы социологии, но, конечно, результаты такой «смычки» истории и социологии зависят от того, как и какие методы заимствуются историографией. Беда американской «новой социальной истории» заключается в заимствовании у буржуазной социологии глубоко субъективистских методов стратификации и структурно-функционального анализа.
Главной темой школы «новой социальной истории», равно как и сомкнувшихся с ней либеральных представителей «новой рабочей истории» во главе с Тернстромом, стало выявление социальной мобильности в американском капиталистическом обществе. Заимствованный же у буржуазной социологии метод социальной стратификации предопределил апологетические выводы об «открытых границах» между различными слоями и классами в США, в том числе между пролетариатом и буржуазией.
• Продолжительность интервала

Потеря рабочей истории

Когда Тернстром развернул новую концепцию в монографии, от него отвернулись многие бывшие единомышленники. Как совместить выводы Тернстрома о «политическом бессилии и отсутствии классового сознания» у «мобильных» групп рабочих — шахтеров, каменотесов, портовых рабочих, издольщиков, спрашивал М. Дубовский, с тем обстоятельством, что именно эти категории составляли костяк радикальных тред-юнионов, отличавшихся как раз наиболее высокой степенью классовой солидарности и классового сознания?
Тернстром был не единственной потерей «новой рабочей истории». В момент ее становления шумную известность приобрели монографии И. Бернстейна, посвященные рабочему движению США 20—30-х годов. В подзаголовке каждой монографии значилось: «История американского рабочего». Тем самым Бернстейн как бы бросал вызов «висконсинской» школе, заявлял о намерении раскрыть чаяния и надежды «рядовых». Однако после внимательного ознакомления с логикой изложения и аргументацией Бернстейна среди представителей «новой рабочей истории» наступило разочарование, и отрезвление: громогласное заверение раскрыть историю рядовых участников рабочего движения осталось невыполненным.
Вместо исследования тех сторон и условий формирования психологии «рядовых», которые обусловили боевой дух их выступлений, стачечную борьбу вопреки и в обход воле профсоюзного «истеблишмента», Бернстейн сосредоточился на распространении тред-юнионистского сознания. Он отказался раскрыть огромную роль левых организаций, Коммунистической партии в руководстве массовым стачечным движением рабочего класса в 30-е годы, которое стало для Бернстейна в конечном итоге образцом поведения «толпы», якобы самой логикой событий втягивавшейся в орбиту влияния «делового» юнионизма. Так Бернстейн сомкнулся с замшелыми схемами Коммонса и Перльмана.

Вяжем салфетки